Прочитал-задело
"Эта история про все. Про Россию. Про политику, экономику, демографию, нравственность. Про власть и народ. Про обещания с экрана и обычную жизнь обычных людей, которые хотят жить здесь, но не получается, бьются, но безуспешно. И тогда еще одна незаметная трагедия пополняет статистику.
Мой сын с ними дружит, с тремя Трушиными, и сразу спрашивает о них, когда сюда приезжает. Особенно дружат летом. Каждый день он бегает с ними по площадке, вокруг муравейника, в зарослях. Они подрастают на моих глазах вместе с моим сыном, три белобрысых Трушина. Сейчас Паше — двенадцать, Леше — одиннадцать, Дане — пять. Они живут в синем доме напротив моего зеленого. У них есть еще два брата: Мише — год и два месяца, Ване — две недели всего. И папа с мамой есть — Ирина и Алексей. Такая вот семья. Большая. Пять человек детей.
— А мы скоро уезжаем! — сообщил маленький Даня весело.
— Куда? — спросил я.
— Никуда... Путешествовать.
— Выселяют нас, — деловито объяснил Паша. — Дали срок до мая. Надоели мы хозяевам. Вместо нас узбеков поселят, они в складчину больше заплатят. Да только нам жить негде.
— А мы в лесу будем жить! — мечтательно сказал Даня.
Через несколько дней я встретил Ирину, спросил: «Вас выгоняют?». Она отвела глаза, кивнула. «Вам помочь как-то?» — «А можете?» — «Не знаю». Вечером я сидел на кухне у Трушиных и слушал их историю, рассказанную подробно мужем и женой.
Эту историю я перескажу — в фактах.
Вся семья Трушиных прописана в комнате (12 метров) в коммуналке в подмосковном городе Красноармейске. Там, понятно, им стало тесно, и они решили снимать жилье побольше. Перебрались в поселок, где сняли половину деревянного дома. Алексей подвизался в Пушкино, помогал строить новый храм, Ирина — детский массажист. Денег более или менее хватало.
В сентябре 2011 года Ирина на своем «Фольксвагене» попала в аварию — лобовое столкновение по вине водителя, ехавшего по встречке. От удара ей разорвало печень и желчный пузырь. Врач «скорой помощи» сказал ее мужу: готовьтесь, она не жилец. Ирина была на двадцать четвертой неделе беременности, но чудом выжили и она, и ребенок. Однако были перебиты сухожилия на правой руке, а значит, она лишилась профессии.
После суда Трушиной присудили компенсацию, хватившую только на то, чтобы купить вместо разбитой машины старый семейный «Хендай». Оформить инвалидность, чтобы получать дополнительные копейки, Ирина не может: нет времени таскаться по инстанциям с бумажками, спасибо российской бюрократии, умело отфутболивающей людей. Ирина лежала в больнице, Алексей сидел с детьми, за лечение пришлось платить немаленькие деньги, и Трушины продали купленный на свои кровные участок 8 соток в близком поселке Софрино — их единственный шанс обрести жилье.
И началась новая жизнь. Алексей стал с нарастающим усердием помогать в строительстве и ремонте подмосковных храмов, но денег хватало в обрез и наконец перестало хватать. Соседи почему-то вместо сочувствия стали подкалывать: мол, не фиг было рожать, дети ваши бегают, топочут, а мелкие громко плачут: «Давайте съезжайте, от вас одни нервы», — и однажды ночью пьяно гогочущие гопники обстреляли трушинскую машину из обреза, пробив картечью заднее и лобовое стекла. А вскоре хозяева повысили расценки, иначе, пообещали, гастарбайтерам дом сдадим, притом что семье приходится еще и платить за ЖКХ в Красноармейске.
Так Трушины поняли, что им с их пятью детьми негде жить и негде найти деньги, чтобы выжить.
Они отправились к властям Красноармейска. Может, выделят квартиру для положительной и образцовой многодетной семьи? Глава города сказал: «Жилья нет». — «А как же реклама висит: „Новостройки в Красноармейске“? Значит, есть?» — уточнил Алексей. «Есть, но за деньги. А их у вас нет. Становитесь в очередь. У нас в очереди целых двенадцать многодетных семей».
В жилищном отделе Красноармейска Трушиных поставили на учет и сказали, что ждать квартиры им надо десять—пятнадцать лет. Правда, к тому времени дети уже вырастут. Они написали губернатору, и пришла отписка, что их обращение переправлено в министерство жилищно-коммунального хозяйства области. Там и сгинуло: оттуда спустя уже полтора месяца ни ответа ни привета. Они написали депутату, тот пояснил, что дать жилье могут только по месту прописки, и если они не успокоятся, то у них могут отобрать детей, поэтому лучше запрос он делать не будет.
И Трушиным стало страшно.
Сейчас за чаем они со страхом говорят: «Или не надо ничего о нас писать? Как бы хуже не стало!»
— Я же с ума сойду, если кого-нибудь заберут, — говорит Ирина.
Алексей дает мне письмо, которое они тщетно рассылают по инстанциям. «В конце мая нам нужно съехать, а куда — мы не знаем. Нам некуда съехать. Один человек зарабатывает как может, на пропитание хватает, а жилье оплачивать тяжело. И с детьми мало кто пустит. Мы готовы переехать в другой район. Та же Московская область немаленькая. Нам безразлично — квартира это или частный дом, только бы позволяли квадратные метры, были бы условия для проживания, инфраструктура для нормального воспитания детей. Умоляем, помогите».
— А материнский капитал? — спрашиваю.
Ирина машет рукой.
— Чепуха, — говорит Алексей. — Дали бы живые деньги. Или кредит на жилье, но так, чтобы за каждого нового ребенка добавляли. А получается, один раз начислили, и все. Ваучер очередной.
В доме чисто и уютно. За стеклом шкафа — фотографии малышей и мальчишек. Одна из фотографий — вся семья на Красной площади на фоне Кремля. Солнечно. Улыбаются. Все улыбаются. Лица розовы, как будто сквозь них проступает кирпичная стена.
Зачем рожали? — спросит кто-то. Эта трезвая, работящая и набожная, красивая, любящая детей пара. Зачем? Действительно, зачем рожать в такой стране? Пускай уж скорее грохнется о дно демографической ямы.
Ведь холеная власть озабочена лишь сохранением своей власти, пока стальным голоском обещает «поддержку семьям» и «рост рождаемости», равнодушно скользя глазами по лакейскому залу. И с особым цинизмом призывает побольше рожать.
Власть, которой за годом год наплевать на то, как обезлюживает и опускается вся Центральная Россия. Власть, которую почему-то никак не осенит простейшее: давать многодетным жилье там, где оно есть. Власть, которая обещала землю многодетным — и даже тут наврала.
Можно ли заставить помочь Трушиным хоть какую-то власть — федеральную, областную, городскую, поселковую?
Надежда на власть, кажется, нулевая. Помочь способны мы сами себе. Возможно, кто-то, кто при деньгах, придет на помощь этой семье.
"
